В чем причина вашей беспрецедентной популярности? Это сюрприз для вас?

Мы не принимаем близко к сердцу нашу популярность. Это, честно говоря, какой-то сюрреализм. Или, можно сказать, стечение обстоятельств. В прошлом году министр иностранных дел Исландии отменил заявку на членство в Евросоюзе, не советуясь ни с парламентом, ни с народом. Это был сигнал для людей, что нынешнее правительство не будет придерживаться своих обещаний. После этого наш рейтинг резко подскочил и продолжил расти на протяжении года. Так что для нас именно этот рост был сюрпризом. Но сейчас он потихоньку скользит вниз. Кстати, как раз из-за «панамских документов», потому что у большего количества партий появился повод заявить о себе. Но количество желающих присоединиться к нашей партии растет. Я думаю, это показывает, что люди потеряли веру в традиционную систему.

Но это, получается, уже во второй раз? После краха финансовой системы и «революции кастрюль» в 2008-2009 исландцы ведь переизбрали тех же политиков, которые привели их к упадку.

Понимаете, у нас всегда были эти традиционные блоки власти: если ты родился в семье членов Независимой партии, все твои родственники в ней, и умираешь ты тоже членом Независимой партии. Аналогично с Прогрессивной партией. Люди привыкли поддерживать тех же политиков. Это изменилось не сразу, постепенно. Поэтому со стороны это выглядит, будто исландцы вышли из ума, когда проголосовали за тех же ребят. Просто нужно было время. Теперь уже кредит доверия к ним исчерпан. И шанс появился у нашей маленькой партии. Но если окажется, что у меня есть компания в офшорной зоне, то люди сразу же отвернутся от нас и найдут кого-то другого.

Почему вам верят? За что голосуют ваши избиратели?

Мы говорим о том, что хотим предоставить инструменты власти народу. Им это нравится. Мы хотим, чтобы система была основана на низовых инициативах не только в пределах партии, но и в Исландии в целом. Мы пытаемся изменить принцип, по которому избиратель поддерживает партию как таковую. Мы предлагаем ему поддержать те инструменты власти, которые ему предоставляет та или иная партия. Речь идет о доступе к информации, демократических правовых механизмах, что напоминало бы об ответственности принимать участие. Я думаю, вот это и вызывает у людей симпатию к нам.

Мы не определяем себя с помощью политического компаса. Мы такие полутехнократические в том смысле, что хотим прежде всего изменить систему, чтобы уполномочить граждан, сделать их более осведомленными. Это такие эксперименты с философией анархизма.

Как могла бы выглядеть анархия в Исландии?

То, что мы предлагаем, можно назвать прагматической анархией. Но, к сожалению, в исландском языке слова «анархия» и «бесчинство» очень похожи. Поэтому это автоматически вселяет некий страх к идее. По сути ведь речь идет о самоуправлении.

А можете назвать пример из реальной жизни, который вас вдохновляет?

О да! Ну, например… Вы никогда не услышите новостей из этой части мира. В Сирийском Курдистане, в Рожаве есть народное образование [состоящее из совета общин], живущее по идеям американского философа, который начал как марксист, а потом стал активистом экодвижения и выступал за гендерное равенство. Его зовут Мюррей Букчин. Это потрясающе! Я работала с людьми оттуда через коллектив голландских художников New World Summit. Они предоставляют площадку для людей из стран без государства для дискуссии о форме управления, которую те предпочли бы. Меня тоже пригласили. Но это в Сирии — сейчас границы закрыты и в этот раз я не могу поехать туда.

Какие основные пункты программы, с которой вы будете баллотироваться?

Сейчас мы готовим поэтапный план на десять лет вперед. Cначала мы примем новую конституцию. Это нужно сделать быстрее, чем за четыре года. Предыдущее правительство не слишком спешило, собираясь просидеть так весь свой срок. Новой конституцией были предусмотрены фундаментальные изменения в системе голосования. Каждый голос весил бы одинаково. Потому что сейчас чей-то голос весит больше, если он живет в определенной части страны. Это первое, что нужно поменять.

Второе: мы хотим провести национальный референдум по поводу желания исландцев продолжать с заявкой в ЕС. С этим тоже не стоит затягивать.

Мы также хотим реформировать систему рыбного хозяйства. Через проведение аукциона мы хотим максимизировать прибыль для народа, а не для нескольких частных лиц, которым когда-то удалось заполучить ресурсы. Необходимо дать больше возможностей этим людям, которые сегодня ловят рыбу на крючок на своих маленьких лодках. Это важно для крохотных рыбопромышленных деревень, потому что большие корабли выметают все и забрасывают себе на борт. Нельзя мириться с таким положением вещей. Это третье.

Мы хотим превратить Исландию в «Швейцарию для битов» — цифровое прибежище для информаторов. Законодательная база уже давно готова (прим.ред: в 2010 году Альтинг сделал первый шаг к ее принятию, единогласно поддержав резолюцию, известную как Исландская современная медиаинициатива).

Не боитесь испортить отношения со своим главным геополитическим партнером, предоставляя убежище Эдварду Сноудену?

Правительству США не стоит препятствовать нам в предоставлении убежища Сноудену. Но убежище — это очень слабый статус, оно не защищает от экстрадиции. Ему нужно предоставить гражданство. Эдвард Сноуден и Джулиан Ассанж сделали огромную услугу человечеству и имели огромное влияние на Исландию. Ассанж сотрудничал с местным общественным вещанием — мы готовили к выпуску видео о багдадском авиаударе. Его усилия также помогли всем увидеть, насколько нечестной была борьба против маленькой исландской нации, которую вели Великобритания и Голландия [пытаясь заставить население Исландии выплатить задолженности их обанкротившихся банков].

Хорошие внешние отношения иметь важно. И не важно, с кем. По-моему, правительство США я разочаровала больше, чем любое другое. И китайское правительство тоже, когда протестовала под стенами их посольства из-за нарушения прав человека в Тибете. Я против той ситуации, в которой оказался палестинский народ. Я также была очень критична к росийскому правительству из-за их отношения к геям, из-за расправы с журналистами. Это мой главный аргумент: как только ты становишься могущественным, ты токсичен.

Ранее вы признавались, что пока не представляете, как руководить страной. Что пугает вас в такой перспективе?

Я боюсь власти, потому что это очень деструктивная сила. Это как игра с огнем, как полет на Солнце. Она полностью поглощает вас. Самое страшное заразиться спесивостью, когда ты начинаешь верить в то, что ты единственное решение и все такое.

Но спесивость — это ведь не ваша национальная черта?

Да (Смеется). Но мы хотим жить по-нашему. Мы хотим править в нашем маленьком царстве. Потому что здесь все очень быстро меняется, как и погода. Мы никогда не знаем, когда ждать следующего землетрясения или извержения вулкана. Океан, окружающий нас, — это тоже неопределенность. Поэтому нам нужно делать все сразу: пока не начался дождь, сено нужно затащить в сухое место; рыбе нужно найти применение, пока она не протухла. Если вы такая нация, вам нужно держать свои дела под контролем, просто пустить все по течению очень тяжело для исландцев. Мы также очень молодая демократия. Мы независимы с 1944 года. Из-за того, что мы белые и живем в западной Европе, никто не замечает, насколько мы еще недоразвиты в отношение внедрения демократических норм. Многие африканские страны нас опережают. Мы считаемся развитой страной, когда речь идет о богатстве. Но когда речь идет о том, чтобы жить в здоровом, не пораженном коррупцией и кумовством обществе, мы таковым не являемся.

Какими в таком случае будут главные вызовы для Пиратской партии?

Главным испытанием будет, сможет ли Пиратская партия и другие партии наладить механизм, который мы предлагаем: дать возможность желающим работать вместе над видением дальнейшего развития страны. Если мы действительно хотим дать народу власть, ее нужно переместить из министерств в парламент, а из парламента к людям. Так что если у меня и есть фантазии по поводу какой-то своей роли, так это о роли главы какого-то комитета в парламенте или спикером, чтобы убедиться, что все обещания на повестке дня. Должность президента — рудимент со времен королевства Дании, я бы предложила ее отменить. Современная демократия в нем не нуждается. Нация сама по себе должна быть гарантом безопасности, если парламент работает плохо. Спикер парламента мог бы взять на себя эту помпезную роль — встречать послов или что-то в этом роде. Конституция — это не десять заповедей на скрижалях. Она должна меняться в соответствии с потребностями общества.

Не знаю, сработает эта затея или нет. Но я чувствую, что люди очень хотят и уже готовы к иному подходу. Система здравоохранения — смехотворно громоздкая. Система благосостояния полна дыр, через которые нуждающиеся просто-напросто проваливаются. Финансовая система в жутком состоянии. И окружающая среда. Нам нужно начать акцентировать внимание на том, что у нас под носом.

Вас знают как активных борцов за декриминализацию наркотиков. Почему для исландцев это важно?

Мы очень внимательно рассмотрели то, о чем говорили бывший генсек ООН Кофи Аннан и его единомышленники в своем докладе: война с наркотиками провалилась и привела к еще большей нищете. Я работала с молодежью по программе «12 шагов для алкоголиков» и думаю, что люди не приняли бы запрета на алкоголь, если бы на них заводили криминальное дело за то, что у них нашли выпивку. Аналогично и с наркотиками. Это безумие — наказывать больных людей за то, что они больны. Это, знаете, средневековье, когда душевнобольных заключали в тюрьму, сжигали или надевали на них кандалы.

Одна из ваших ярких побед — отменена закона о богохульстве, которая последовала после террористического акта в редакции Charlie Hebdo. Какие для этого были предпосылки в Исландии?

Из-за этого старого закона (прим.ред.: действующего с 1940 года) тебя могли бросить за решетку за богохульство. И это было безумие. Один журнал после того, как он вышел в печать, изъяли из магазинов и запретили, потому что кому-то показалось, что он содержал элементы богохульства. Из-за богохульства наших любимых комиков снимали со сцены и увозили в полицейские участки. Отменить этот закон казалось естественным, потому что мы либеральная нация. Да, есть люди своеобразные, которые воспринимают все слишком серьезно. Конечно, нужно иметь общество, где одни уважают мнение и вероисповедание других, но если кто-то кривляется или шутит, зачем сажать? Мы за свободу выражения.

До недавнего времени исландские пираты придерживались нейтральной позиции по поводу вступления Исландии в ЕС. Что изменилось сейчас?

Очень важно избавиться от неясности и принять решение, куда мы все-таки двигаемся. Очень невелика вероятность, что Исландия присоединится. Но это важный для нас процесс, потому что мы многое узнаем о ЕС. С ним есть большая проблема, так как он превратился в огромное отражение того, что не так с нашими местными системами. Парламент Евросоюза сейчас беспомощен. Для нас было бы ужасно, если бы ЕС распался. Это серьезная угроза миру и безопасности.

Что вы думаете о последней антитеррористической инициативе ЕС, которая расширяет полномочия спецслужб по получению метаданных и устанавливает ограничения для криптовалют?

Это в духе «Доктрины шока» (прим.ред.: книга Наоми Кляйн о том, как модели корпоративного управления приводят к грубому нарушению прав человека). Я призываю понять, что каким бы ни был надзор, очень сомнительно, что они найдут террористов таким способом. И самое главное — людям нужно не забывать о своих правах в цифровой сфере. Я очень советую посмотреть на резолюцию, принятую Межпарламентским союзом, которая называется «Демократия в цифровую эру и угроза частной информации и индивидуальной свободе». Её идея была навеяна первым интервью Сноудена. Нам нужно сделать шифрование наших данных частью нашей повседневной жизни. Нельзя построить функционирующую демократию без конфиденциальности. Без этого мы — товар, который продают. Поэтому опять же, людям самим следует проявить инициативу. Это в их интересах. Но это уже происходит. Мы видим, что больше людей используют Tor. И что мне кажется очень страшным и в то же время безумно мотивирующим, так это то, как много парламентариев в Исландии, да и по всему миру ничего не смыслят в этих вещах.

Кто финансирует Пиратскую партию Исландии?

Партии получают финансирование от государства на основе процента представителей в парламенте, так что самые большие партии получают больше всех. Я борюсь с этим тех пор, как попала в Альтинг. Нас также финансируют наши члены. Вы можете увидеть отчеты о наших доходах онлайн — все прозрачно. Мы не принимаем денег от корпораций. Вообще я считаю, что содержание политической силы зависит не столько от материальных ресурсов, как от воображения.